Куда исчез заключенный Г.Г. или Бермудский треугольник Вечности (1998)

I wear your ring - CT

Посвящается тем, кто верит в иллюзии

Я не знаю: кто придумал, и кто построил этот чудесный мост. Но каждый раз, когда я смотрю на него, 

он кажется мне шедевром не земного, - небесного зодчества. Таким легким, таким воздушным, таким свободным, словно птица, застывшая в парящем полете… Теперь, по прошествии  некоторого времени
я понимаю, что смотреть на него издали было бы вполне достаточно: ощущение удивления и восторга при этом сохранялись бы еще очень долгое время. Но в один прекрасный день какая-то неведомая сила побудила меня оставить свои безмолвные созерцания и, преодолев условные километры, ступить на солнечные плиты этого волшебного моста. Возможно, он и в самом деле околдовал меня – не знаю,
но с тех пор я бываю там очень часто. Этот огромный подвесной мост соединяет два далеких берега, разделенные большим заливом. На одном берегу – сосновый лес, холмы и далекие сопки, на другом берегу – город. Я прихожу сюда ранним утром, чтобы никто не смог меня потревожить. Мне нравится мое добровольное уединение, мой отрешенный покой, такие редкие, бесценные минуты гармонии с окружающим миром. Я прихожу сюда смотреть рассвет. Гляжу в темное небо и жду появления первой, еще неясной, размытой светлой полосы на горизонте. Мне нравится думать, что где-то там, за этой светлой полосой лежит моя Земля Обетованная, где-то там меня ждет вечное, незыблемое счастье…

Я думаю об этом и наблюдаю как небо начинает медленно менять свой цвет.

Черное ничто, темно-лиловая кома, оцепенение цвета океанских глубин, фиолетовая пелена скорби, сиреневые соцветия грез, перламутровые раковины блаженства, золотые купола вдохновений, бледно-розовые лепестки нежности, малиновые брызги ярости, алые марши Вагнера, пурпурная торжественность церемоний, рубиновые искорки экстаза, гранатовый всплеск отчаяния, пунцовая истерика рвущегося занавеса и, наконец…Долгожданный, непостижимый и ослепительно-многоцветный ядерный взрыв заново рожденного Солнца. Вот так каждое утро перед моим изумленным взором разворачиваются эти таинственные мистерии неба, которым я не перестаю удивляться снова и снова, и которые повторятся еще бесчисленное количество раз – для меня и для тех, кто придет вслед за мной…

Ах, как же мне признаться тебе в том, что предрассветный горизонт, объятый буйством красок и настроений, для меня – это ты. Такой же далекий и недоступный, вечно зовущий, но никогда не приближающийся, рождающий сонмы неясных надежд, несбыточных фантазий и грез…

Я смотрю вниз. Где-то там, далеко несет свои воды глубокий залив, и каждое утро его окутывают белые облака тумана. Они скрывают и берега, и волны так, что внизу уже  становится трудно что-либо разглядеть. Видна только туманная бездна. И эта туманная бездна – тоже твое воплощение. Такая же неизведанная, непознанная, скрывающая в себе тайны и загадки, которые вовек не разгадать, хранящая несметные сокровища, которые никогда не станут моими. И глядя в эту туманную бездну, иногда хочется прыгнуть вниз головой и падать бесконечно долго. Падать, и в этом безумном, немыслимом падении никогда не достичь дна…

Я опираюсь ладонями на перила, которые еще хранят следы прикосновений холодного ночного бриза.
Их отполировали дожди, ветра, туманы и время. И теперь они блестят, отражая восходящее солнце…
Я знаю,  весь этот мост – и эти плиты, и эти гладкие прохладные перила – все это тоже ты. Нечто непрочное, воздушное, почти нереальное, но все-таки удерживающее меня над пропастью, рождающее во мне ощущение полета, словно сжатый воздух, на который можно опереться распростертыми крыльями. Часто я смотрю туда, куда ведет меня этот мост, туда, где лежит конечная цель моего путешествия. Там, на горизонте из тумана проступают смутные силуэты города. Это – твой город. Ты идешь по его улицам, останавливаешься у ярких витрин, кого-то ждешь, кому-то звонишь, делаешь покупки, просто болтаешься без дела, куда-то спешишь, кого-то встречаешь, выхватываешь из тьмы и фиксируешь взглядом разноцветные солнца светофоров, неосознанно хмуришься, также неосознанно улыбаешься, перепрыгиваешь через лужи, смотришь вдаль, едешь домой в полупустом ночном троллейбусе…И весь этот город отражается в твоих глазах миллионами сияющих огней.

В конце концов, я понимаю, что и этот город, и этот мост над туманным заливом, и солнце, пробивающееся сквозь облака, и светлая полоска на горизонте, и волны, бьющиеся внизу о скалы – все это ТЫ…Весь этот мир, исполненный трагедий и восторгов для меня – всего лишь отражение в твоих глазах. Там, в этих бездонных глубинах, мерцающая отблесками падающих звезд, пульсирует ВСЕЛЕННАЯ – необъятная и безграничная…сжатая до размеров зрачка.

Ты, конечно, даже не догадываешься обо всем этом, иначе – был бы, наверное, крайне удивлен – ведь мы с тобой совсем незнакомы, ведь я ничего не знаю о тебе. Но это - блаженное неведение. Иногда бывает так, что незавершенность, недосказанность, легкие наброски в карандаше впечатляют сильнее законченной картины. Может быть, это и есть – наивысшая мера познания, ибо она вмещает в себя и то, что может быть распознано, и то, чего никто и никогда не узнает. Можно ли представить себе что-либо более совершенное, чем истина, не знающая ограничений, не требующая никаких доказательств, нечто такое чему просто ВЕРИШЬ, безоговорочно, безоглядно. Вот почему мне иногда кажется, что я знаю о тебе больше, чем кто-либо другой…Может быть, ты считаешь, что всего этого недостаточно. Но для меня – это только дверь, за которой открывается…новая дверь. Коридоры иллюзий, лабиринты иллюзий, иллюзии, рождающиеся из иллюзий. Я пишу для себя твою историю. Я пытаюсь взглянуть на мир твоими глазами. Я угадываю твои жесты, твое настроение…Я не смогу ошибиться. Я управляю маленьким учебным самолетиком, летая без всякой цели, без направления, без заранее намеченного курса. Я просто летаю в свое удовольствие. На маленьком двухместном самолетике в огромном небе ИНТЕРПРЕТАЦИЙ…
Я люблю нечто неосязаемое – воздух, а значит буду любить все, что этому воздуху может принадлежать…Интонации, паузы, неожиданные обертона смысла, повороты сюжета, смены ритма, оттенки тембра, все эти crescendo и diminuendo простых слов, звучащих для меня почти как музыка.

Может быть, тебе покажется, что все это – лишь игра. Но каждый художник вправе рисовать мир таким, каким он его видит. И этот калейдоскоп возможностей, эти параллельные миры, эта многоцветность, многогранность, многовариантность – захватывают меня, будто нарисованная на тюремной стене картина, в центре которой – среди рек, гор, облаков и прочих прелестей пейзажа – движется крошечный поезд, устремленный в темный тоннель…Тот самый поезд, на котором когда-то сбежал из своей камеры заключенный Г.Г., ощутивший «усталость и нечто вроде омерзения…от этой грубой и бессмысленной действительности».

Мир – это то, что ты нарисуешь в сумерках, сидя в своей тесной квартирке, под аккомпанемент дождя за окном, под завывания холодного ноябрьского ветра, под тихий шелест опавших листьев и монотонный свинцовый гул приблизившихся небес. Может быть, эту картину ты и назовешь «Осень», но все, что ты нарисовал, будет осенью только для тебя. Может так случиться, что больше об этом никто и не узнает и даже сама Осень не сможет разглядеть в твоем творении свои черты…

То, что я рисую на серой стене унылой повседневности яркими акварелями своих безумных фантазий тоже, наверное, не похоже на ту действительность, что ждет меня за пределами моей «тюремной камеры»…Но что мне за дело до этого? Моя картина потому и дорога мне, что действительность слишком тягостна и беспросветна как те самые, выдыхающие холод и скорбь приблизившиеся небеса. Эта действительность - словно тесные одежды из грубого льна и крапивы, сшитые терновыми иглами.…

Может быть, именно поэтому и возник этот волшебный мост - между мной и тобой, между иллюзией и реальностью, между неосуществимым и беспредельно желанным. И когда я иду по этому огромному подвесному мосту над холодным заливом – я испытываю вполне реальное счастье. У меня есть высокое небо, светлый горизонт, восходящее солнце моих надежд и прекраснейший, таинственный город, в котором, я знаю,  когда-нибудь встречу тебя.
И, может быть, это – всего лишь иллюзия, но я ВЕРЮ в нее…наверное также, как верю тому, что показывают стрелки моих настенных часов – не рассуждая более об условностях этого мира…

Я знаю, что мое счастье однажды пройдет, пройдет и боль, как проходят все вещи в этом мире. Безжалостное время сотрет чудесную картину, нарисованную на серой тюремной стене. Все исчезнет, растворится. Как бледные звезды в утреннем тумане, как легкие перышки облаков, унесенные неожиданным порывом ветра, как теплый песок, медленно текущий сквозь пальцы, как река, однажды покинувшая исток в своем извечном стремлении стать океаном, как Время, роняющее на дно бесценные кристаллы отдельных мгновений, которые умирают для нас навсегда…

Но оттого, что я знаю об этом всепроникающем непостоянстве вещей, об этом неумолимом Бермудском треугольнике Вечности, в котором бесследно исчезают все наши надежды и мечты – оттого моя любовь только глубже, мудрей и печальней.

                                                                           

«Только символ непреходящ

и никогда – отображение…»

           Герман Гессе